Язык и культура.

Язык любого народа — это его истори­ческая память, воплощенная в слове. Ты­сячелетняя духовная культура, жизнь рус­ского народа своеобразно и неповторимо отразились в русском языке, в его устной и письменной формах, в памятниках раз­личных жанров — от древнерусских ле­тописей и былин до произведений совре­менной художественной литературы. И, зна­чит, культура языкам культура слова пред­стает как неразрывная связь многих и многих поколений.

Родной язык — душа нации, первосте­пенный и наиболее очевидный ее признак. В языке и через язык выявляются такие важнейшие особенности и черты, как нацио­нальная психология, характер народа, склад его мышления, самобытная неповторимость художественного творчества, нравственное состояние и духовность.

Подчеркивая одухотворенность русского языка, К. Д. Ушинский писал: “В языке своем народ, в продолжение многих тыся­челетий и в миллионах индивидуумов, сло­жил свои мысли и свои чувства. Природа страны и история народа, отражаясь в ду­ше человека, выражались в слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищ­ницей народного языка… Наследуя слово от предков наших, мы наследуем не только средства передавать наши мысли и чувства, но наследуем самые эти мысли и эти чувства”.

Знать выразительные средства языка, уметь пользоваться его стилевыми и смыс­ловыми богатствами во всем их структур­ном многообразии — к этому должен стре­миться каждый носитель языка.

Защита и охрана природных богатств, здоровье народа осознаются теперь как важное общегосударственное дело. Охраня­ются и восстанавливаются памятники материальной культуры — часть духов­ного исторического наследия. Наш язык нуждается в таком же бережном подходе. Русский литературный язык надо беречь от засорения вульгаризмами и жаргонизма­ми, от стилистического “снижения” и сти­левого “усреднения”, т. е. нивелировки или штампованности. Его надо оберегать от ненужных иноязычных заимствований, от разного рода неточностей и тем более — от ошибок и неправильностей, словом, от всего, что ведет к его оскудению, а следовательно, к обеднению или омертвению мысли.

Именно поэтому культура языка может и должна быть осмыслена в собственно экологическом аспекте — как часть здоро­вой окружающей “речевой среды суще­ствования”, освобожденной от ошибок и не­точностей, нежелательной нивелировки и “дистиллированности”, негативно влияю­щих на жизнь языка, на общую духов­ность и нравственность.

Культура речи в ее традиционном пони­мании — это степень владения литера­турным языком (его нормами, стилистиче­скими, лексическими и грамматико-семантическими ресурсами) в целях наиболее эффективного общения в различных услови­ях коммуникации. Экологический подход к вопросам культуры речи, речевого об­щения предполагает ответственное отно­шение к национальным языковым тради­циям, воспитание действенной любви к род­ному языку, заботу о его прошлом, настоя­щем и будущем. Все это и составляет существо экологического аспекта культуры речи, если понимать его широко и обоб­щенно.

Предметом лингвистической экологии яв­ляется культура мышления и речевого поведения, воспитание лингвистического вку­са, защита и “оздоровление” литератур­ного языка, определение путей и способов его обогащения и совершенствования, эсте­тика речи. Лингвоэкологический подход предполагает бережное отношение к лите­ратурному языку одновременно как к куль­туре и как к орудию культуры. Л. В. Щерба справедливо сравнивал язык, у которого разрушена стилистическая структура, с со­вершенно расстроенным музыкальным ин­струментом, “с той только разницей, что инструмент можно немедленно настроить, а стилистическая структура языка создается веками”. А ведь стоит задуматься и над тем, что всякое потерянное, искаженное или непонятое нами слово — это потерян­ный для нас мир, звено нашей культуры.

К сожалению, мы отучаемся от красоты слова, как отвыкаем от красоты и обустроенности своего дома, от красоты на­певной русской мелодии, традиционного об­ряда… И так ли уж плохо стать на пути этого “отвыкания” сознательным охраните­лем родного языка, его красоты и образ­ности? Конечно же, нет. Мы очень долго разбрасывали родные камни, не заботясь о будущем. Приходит время их собирать. Экология языка и — шире — экология культуры становится одной из актуальнейших задач современности, когда экологизация науки, поведения человека и самого мышления выступают важной приметой времени.

История самого термина (и понятия) эколо­гия восходит к 60-м годам XIX в Как известно, термин экология, или ойкология (от греч.oikos“жилище”, “место обитания” и logos “учение”) предложил в 1866 г известный не­мецкий естествоиспытатель Эрнст Геккель (1834—1919). Это был один из крупнейших биологов XIX в., реформатор науки, сторонник эволюционного учения Чарлза Дарвина. Им на­писана фундаментальная “Общая морфология организма” и многие другие работы. Одним из первых он предложил “родословное древо” всего животного мира и сформулировал знаменитый биогенетический закон, в соответствии с которым онтогенез (индивидуальное развитие особи) является как бы кратким повторением филоге­неза (важнейших этапов эволюции всей груп­пы, к которой эта особь относится).

В наши дни активно формируется эко­логия культуры или, шире, духовная эколо­гия. Она связана с сохранением (или воз­рождением) накопленных ценностей, а так­же с рациональным регулированием тех­нического прогресса, который не должен отрицательно влиять на человека. “Сохра­нение культурной среды — задача не ме­нее существенная, чем сохранение окру­жающей природы. Если природа необходи­ма человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необхо­дима для его духовной, нравственной жизни, для его “духовной оседлости”, для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины…”.

Весьма образно и точно раскрыл содер­жание понятия “экология культуры” исто­рик-археолог В. Л. Янин. По его словам, если выкорчевать дерево, то на его месте можно вырастить новое; но если мы разру­шаем памятники культуры, стираем с гео­графической карты исторические топоними­ческие названия, то мы уничтожаем ге­нетический код нашей исторической памяти. Такие потери разрывают связь времен и поколений и приводят в конечном счете к падению нравственности. К тому же, если памятники архитектуры можно восста­новить (хотя это будет уже “новодел”, по терминологии реставраторов), то сгорев­шие рукописи и утерянные книги невос­становимы.

Культура языка, речевая культура входит в экологию культуры как важная состав­ляющая часть. В самом деле, ведь если культура — это совокупность достижений общества в области науки, просвещения, искусства и т. д., то закрепляются эти достижения, как правило (хотя и не исключительно), в языке и в слове. Связь общей культуры с такой формой языка, как его литературно обработанная, закреп­ленная в письменности и в устных образцах “культурная” разновидность (лите­ратурный язык),—совершенно несомненна. Возникший на определенном историческом этапе и в известных культурно-истори­ческих условиях, литературный язык сам по себе служит свидетельством и пока­зателем уровня духовного развития наро­да в тот или иной отрезок времени.

Надо сказать, что современная эпоха вносит немало нового в русский литера­турный язык наших дней, особенно в такие его области, как лексика и фразеология, сочетаемость слов, их стилистическая окрашенность и т. п.

Среди факторов и условий развития современного русского языка (внутренних и внешних) можно, на наш взгляд, особо выделить три. Воздействия на повседневную “речевую среду” каждого из них и не­равнозначны, и неоднозначны одновре­менно.

Во-первых, это общенародность литера­турного языка, которая приводила и приво­дит к постоянному обновлению литературных норм, к их освобождению от уста­релых элементов и черт, противоречащих духу народной речи, тенденциям общеязыкового развития,— в сторону демократи­зации.

Во-вторых, это широкое и активное приобщение современного образованного читателя к творчеству таких писателей, как В. Набоков, Б. Зайцев, И. Шмелев, М. Алданов, знакомство с трудами Н. Бер­дяева, С. Булгакова, П. Струве, П. Соро­кина, В. Розанова, Г. Федотова, Е. Трубецкого, П. Флоренского, Д. Андреева и мн. др. Все это, безусловно, влияет на современный литературный язык, поднимая его авторитет, воспитывая языковой вкус говорящих и пишущих.

Наконец, это расцвет всех жанров совре­менной публицистики, развитие средств массовой информации, непосредственно отражающих дыхание времени, активные процессы, происходящие и в обществе, и в языке. Здесь же надо сказать и о раз­витии различных видов и жанров устной общественной речи, ищущих себе опору в традициях национального русского красно­речия, в образцах ораторского мастерства прошлого и настоящего.

В современном литературном языке про­исходит интенсивное сближение традици­онных книжно-письменных и устных средств с обиходно-разговорной стихией, городским просторечием, социальными и профессио­нальными диалектами. Однако известное раскрепощение литературных норм не должно приводить к их расшатыванию или стилистическому снижению. В качестве нормального и неизбежного процесса такое раскрепощение создает условия для богатства и разнообразия всех выразительных средств и, следовательно, для совершенствования речевой культуры. Вместе с тем, нам хорошо известно, что современная устная и письменная речь стилистически снижается и огрубляется Язык художе­ственной литературы испытывает тенденции к безликости и стандартности (включая стандарты новейшего модернизма и андерграунда) Язык науки страдает от ненужной усложненности, обилия не всегда оправдан­ных иноязычных заимствований в области терминологии Публицистика подчас грешит многословием, невнятностью и невырази­тельностью Законную тревогу общественности вызывают хлынувшие в нашу печать арготические элементы, однообразно упот­ребляемые для “оживления” текстов. На­пример: качать права, в законе (часто в заголовках статей),вешать лапшу на уши, пудрить мозги, на халяву, тусоваться и мн. др. Такое нарочитое огрубление речи, конечно, не имеет прямого отношения к нормальным процессам демократизации литературного языка и является, скорее, отражением и показателем недостаточно высокого уровня речевой и общей культу­ры говорящих и пишущих, отсутствия языкового вкуса.

Состояние современного литературного языка волнует писателей, журналистов, ученых, широкие круги образованных лю­дей, всех, кому небезразличны судьбы русской речи, кто всерьез озабочен состоя­нием ее культуры.